Мишки вне закона: Великая плюшевая паника 1907 года

Плюшевые мишки нравились не всем и не всегда.

В июле 1907 года Майкл Эспер, лидер католической церкви Святого Иосифа в Сент-Джозефе, штат Мичиган, обратился к своей пастве с речью о предстоящем церковном собрании. Членов церкви призывали приносить с собой куклу для перепродажи, чтобы помочь в сборе средств. Эспер сказал, что приветствуются все куклы, кроме плюшевого, пушистого медвежонка, который был очень модной игрушкой того времени. Он — нет.

«Хотя я не буду этого запрещать, я хотел бы, чтобы все, кто будет участвовать в мероприятии, поняли, что я искренне желаю, чтобы никто не приносил плюшевого мишку, чтобы пополнить коллекцию кукол», — сказал он. Для него такие мишки были «сгустком ужаса», который он находил «отвратительным». В другом месте он назвал их «псевдоживотными».

Эспер был не одинок в своем осуждении плюшевых мишек, хотя это и представляет собой один из самых странных протестов 20-го века. Что мог иметь человек в сане или кто-либо другой против одной из самых безобидных игрушек, когда-либо созданных? Что сделали мишки, чтобы вызвать такой гнев и быть осужденными за то, что они способствуют моральному разложению общества?

У Эспера были на то свои причины.


Почему именно мишка (а не кот или заяц)?

Плюшевый мишка появился благодаря американскому президенту Рузвельту . В ноябре 1902 года президент Теодор Рузвельт, известный своей суровостью и стойкостью, отправился на охоту на медведей. Однако природа не была склонна к сотрудничеству. Рузвельт не увидел во время охоты ни одного медведя. В конце концов, его следопыт загнал какого-то медведя в угол и привязал его к дереву, но Рузвельт не собирался мириться с этим: он посчитал, что нападать на беззащитного медведя не спортивно, и отказался стрелять. (Однако медведь все еще был обречен — его просто убил другой человек.)

СМИ устроили настоящий праздник в связи с предполагаемым благородством президента. То же самое сделал и карикатурист Клиффорд Берриман, нарисовавший картинку для «The Washington Post», изображающую отказ Рузвельта. Карикатура была настолько популярной, что Берриман продолжил добавлять медведей к своим рисункам Рузвельта.

История привлекла внимание Морриса Мичтома, кондитера из Бруклина, который считал, что плюшевый медведь может вызвать общественный интерес. Его жена Роуз начала шить их вручную; Мичтом попросила и получила разрешение Рузвельта назвать их «Teddy Bear» в честь прозвища Рузвельта «Тедди». Хотя президент, как сообщается, ненавидел, когда его называли «Тедди», он не возражал против того, чтобы Мичтом использовал это слово для плюшевых игрушек. (Конечно, плюшевые медведи существовали и до этого, особенно в Германии, где производитель плюшевых игрушек Маргарет Штайф продавала медведей, слонов и других животных. По сообщениям, ее племянник Ричард сделал эскиз плюшевого медведя еще в 1894 году.) Но именно мишки ничем не выделялись в Европе.

Вскоре Мичтом основал «Ideal Toy Company». «Компания Идеальной Игрушки», а затем и подхватившие моду другие производители наблюдали, как медведи разлетались с полок магазинов, подкрепленные известностью истории Рузвельта. Игрушка стоила от 50 центов до 5 долларов и создала индустрию плюшевых медведей, которая вскоре приносила 2 миллиона долларов годовых продаж.


К 1907 году казалось, что медведи станут «вечно модной» категорией игрушек, которая потенциально могла бы заменить рынок долговечных кукол благодаря своей привлекательности как для девочек, так и для мальчиков. В то время как мальчики той эпохи в основном избегали кукол, плюшевые игрушки были социально приемлемыми. В конце концов, медведи считались суровыми животными, мародерствующими убийцами.

Тем не менее, популярность плюшевых мишек не избежала внимания критиков. Самым громким был преподобный Майкл Эспер, чье предостережение попало в заголовки национальных газет. Это была не только его антитедди-позиция, но и его рассуждения. Эспер считал, что плюшевые мишки угрожают подорвать материнские инстинкты маленьких девочек, которых, по его мнению, лучше питают куклы-младенцы, заявляя, что торговля и объятия плюшевых мишек приведут к «расовому самоубийству».

Концепция расового самоубийства была распространена известным социологом той эпохи по имени Эдвард Росс, который предупреждал, что сочетание иммиграции и низкого уровня рождаемости может разбавить американскую культуру. (Его концепции не отличаются от концепций «великой теории замены» сегодняшнего дня.) Эспер развил эту теорию, предположив, что плюшевые мишки приведут к рождению меньшего количества детей.

«Есть что-то естественное в том, что маленькая девочка заботится о кукле», — сказал он в своей 15-минутной тираде о мишках. «Это первое проявление чувства материнства. И в развитии этих материнских инстинктов — надежда всех наций… Чудовищное преступление — делать что-либо, что будет способствовать разрушению этих инстинктов. Вот что делает плюшевый мишка, и вот почему это станет фактором в проблеме расового самоубийства, если обычай не будет подавлен».

Отец Эспер, казалось, был внутренне возмущен даже присутствием медведей. «Что может быть отвратительнее, чем видеть, как ребенок нежного возраста ласкает, обнимает и даже целует этих псевдоживотных?» — спрашивал он.

В защиту плюшевого мишки

Редакторы газет, безусловно, поняли, какое золото можно добыть, повторяя комментарии преподобного, который, казалось, считал плюшевых мишек своего рода набитым ватой злом. Гнев Эспера распространялся, вызывая как согласие, так и критику. Репортеры даже расспрашивали об этом президента Рузвельта. Хотя он отказался давать официальное заявление, было сказано, что он с интересом прочитал комментарии Эспера.

Джейн Клоуз, старший преподаватель шитья в школьном округе Нью-Йорка, согласилась с предвзятостью Эспера в отношении плюшевых мишек, если не с его мотивом. «Плюшевый мишка не подходит для маленьких девочек», — сказала она. «Медведь лишает детей удовольствия ухаживать за куклой. Он не может носить красивые платья и изящное нижнее белье, а маленькая девочка, которая держит его в качестве домашнего животного, не получает стимула делать эти вещи. Следовательно, она теряет образование, необходимое для создания изящной одежды. Плюшевый мишка хорош для мальчиков, но не для девочек».


Плюшевый мишка подвергался сильной критике. Но у него были свои защитники. «Все, что пробуждает столько любви и сочувствия у детей, как плюшевый мишка, безусловно, безопасно и разумно», — сказала миссис Дуайт Госс, учительница из Гранд-Рапидс, штат Мичиган. «Я заметила, что маленькие девочки часто предпочитают плюшевого мишку своим куклам, … что касается материнского инстинкта, то природа заложила его слишком глубоко, чтобы ему угрожал плюшевый мишка или что-то еще в этом роде. На этот счет не о чем беспокоиться».

Миссис Джордж Мерфи, руководительница детских садов Гранд-Рапидс, была возмущена предположениями, что медведи могут взять верх над куклой. «Нет никакой вероятности, что плюшевый мишка когда-либо станет узурпатором в мире кукол», — сказала она. «Маленькие девочки любят своих кукол и игровые домики, потому что они олицетворяют семью и дом. С ними они воспроизводят маленькие драмы семейной жизни. Плюшевый мишка — это новинка, и можно доверить ребенку отвести ему надлежащее место».

Миссис Мерфи была проницательна. В преддверии праздничного сезона 1907 года интерес к плюшевым мишкам пошел на убыль. Производители игрушек и розничные торговцы заметили, что спрос на мишек резко упал, хотя невозможно было сказать, повлияли ли комментарии Эспера на людей или просто мода пошла на спад.

Конечно, в долгосрочной перспективе плюшевые медведи никак не пострадали от Эспера, хотя то же самое нельзя сказать о 14-летнем мальчике Гарольде Смите. В 1923 году Эспер поймал Смита, когда тот пытался украсть ящики для пожертвований. Когда он вел Смита в приходской дом, мальчик попытался сбежать. Эспер прицелился и выстрелил в ребенка из револьвера. К счастью, Смит, как говорят, не был серьезно ранен. Но, похоже, сам преподобный Эспер мог представлять для детей гораздо большую опасность, чем безобидный плюшевый мишка.